В Красной стреле с генералом

Было время, когда мне приходилось жить на 2 хорошо известных города: 2 дня в неделю в одном, остальное время – в другом. И так в течение 3-х лет.

Как провожают пароходы,
Совсем не так, как поезда.
(Константин Ваншенкин)

У меня тогда был замечательный руководитель, который понимал, что это непросто, жить на 2 города, а потому ездил я между этими известными городами на не менее известной «Красной стреле». Вечная ему память, хороших людей почему-то бог забирает раньше других…

Многое повидал, разные попутчики попадались в дороге, да и время было не самое спокойное тогда. Но одна встреча мне особенно запомнилась.

Итак, незадолго до полуночи я шел по перрону Московского вокзала Санкт-Петербурга, и уже подходил к своему вагону «Красной стрелы». «Мой» вагон был буквально окружен военными, полковниками. Все как один были полковники! Я в свое время жил в военном городке, и привык постоянно видеть офицеров с высокими воинскими званиями, но чтобы вот так сразу столько и в одном месте…

Хорошо, захожу в вагон. Но и тут проблема. Приходится буквально «протискиваться» вдоль цепочки из полковников, которые стоят друг за другом в проходе. Я двигаюсь вдоль цепочки к своему купе, а навстречу мне по цепочке передаются пластиковые стаканчики с чем-то, очень привлекательным… Самое интересное, что «цепочка полковников» заканчивалась возле моего купе, и затем заворачивала именно туда!

В купе войти было невозможно, полковники стояли там, вплотную прижавшись другу к другу.

Далее короткий диалог:
— Товарищи полковники, здравствуйте! Разрешите зайти в свое купе.

В ответ немедленно последовало:
— Пожалуйста, заходите!

Полковники «уплотнились», по прежнему стоя ко мне строго спиной и даже не обернувшись на мое обращение, я смог зайти и сесть на край своей полки возле самой входной двери в купе. Немедленно мне «по цепочке» пришел пластиковый стаканчик, в котором был очень даже неплохой коньяк!

— Что отмечаем, кого провожаем? – спрашиваю я.
— Мы провожаем товарища генерала! – отвечают мне, немного расступаются, и я, наконец, вижу своего попутчика.

Генерал сидит за столом купе возле окна, а за окном толпятся полковники и держат в руках пластиковые стаканчики в положении, готовом к употреблению содержимого. Что удивительно, ни одного хотя бы подполковника, только полковники.

А на столике в купе! «Икра черная, икра красная, икра заморская баклажанная…». Похоже, жизнь удалась, и поездка будет неплохой, подумал я, дегустируя коньяк и мечтая о том, как со мной разделят трапезу. Но я рано радовался.

— Товарищ генерал, — начал доклад один из провожающих, — поезд отправляется через 5 минут. Разрешите задержать отправление поезда?
— Нет, не разрешаю, — последовал немедленный ответ.

— Тогда мы обязаны покинуть вагон.
— Да, до свидания!

Полковники развернулись и очень организованно, как это умеют делать только военные, гражданским людям это не по силам, покинули и купе, и вагон. Теперь они все пытались встать так, чтобы видеть генерала через окно купе, перегородив весь перрон.

Поезд тронулся, начал плавно набирать ход, полковники несколько секунд также организованно шли за двигающимся вагоном, провожая нас, затем отстали, а поезд сразу набрал ход. Тогда в газетах «Гудок», которые раздавали пассажирам, машинисты «Красной стрелы» писали, что график движения стрелы неправильный, ибо им приходится сразу набирать чуть ли не максимальную скорость. На еще не разогретом электровозе требовалось идти с большой скоростью, чтобы потом при подъезде к конечной станции, наоборот, резко замедлить ход. Они хотели бы наоборот, но увы…

Как только за окном замелькали огни ночного города, товарищ генерал молча завернул в скатерть все разложенные на столике яства, на минуту вышел в коридор, и вернулся назад уже с чистой скатертью, которую также молча расстелил на столике, сел и задумчиво стал смотреть в темное окно. Мои мечты об «икре черной, икре красной…» улетучились. Стало грустно, несмотря на продегустированный коньяк.

— Товарищ генерал, — обратился я к нему, — можно спросить?
— Конечно.

— А что это было? Я ни разу в жизни не видел одновременно такого количество офицеров в звании полковника.
— Я приезжал проверять такую-то часть, проверка закончилась, это были проводы проверяющего.

— А-а-а, понятно… — ответил я, подумав, что «икра черная, икра красная» все равно не причем, и можно было бы их и оставить. Но ни икры, ни коньяка больше не было. А за окном уже закончилось мелькание огней, поезд на высокой скорости выехал за границы «Великого города», как поется в известном гимне Глиэра.

— А может по коньячку? — спросил я, теперь уже извлекая свои «дорожные» запасы, — Вы ведь меня не проверяли, значит, наверное, можно.

Генерал согласился. Выпили «по маленькой» за знакомство. Ну, а дальше, как водится, состоялось и знакомство. Я такой-то, такой-то, занимаюсь тем-то и тем-то. А я такой-то и занимаюсь совсем другим, а именно…

Заказали салатики, через проводника, в ресторане поезда. А все-таки «икра черная, икра красная» лучше бы подошли для такого случая! Еще поговорили…

И тут выяснилось! Оказывается, мы с товарищем генералом родом из одного города, города моего детства. И мы почти одногодки, он лишь на один год старше меня. А дальше… Мы ходили в одни ясли! С товарищем генералом, возможно, я сидел на одном горшке, вот это да!!!

Общего детского сада у нас не оказалось, как и общей школы. Мы росли и учились в разных районах нашего небольшого городка. Но ясли нас объединили, объединение состоялось!

…Восемь часов езды пролетели, как один час. Было что вспомнить, было о чем поговорить. Хоть и не было уже «икры черной, икры красной, икры заморской баклажанной» и даже салатов из ресторана. Да и бог с ней, с едой. Главное – приятная беседа. Здорово иногда «вспомнить былое»!

Из «Красной стрелы» мы вышли вместе, и сразу же разбежались в разные стороны. Именно разбежались, ибо в столице нашей Родины невозможно просто разойтись. Ритм мегаполиса таков, что люди буквально разбегаются, разлетаются, и потом бегут-бегут-бегут, вероятно, даже сами не зная куда, и не задумываясь о том, зачем же они бегут, а не идут спокойно, просто наслаждаясь драгоценными минутами жизни. Но это, что называется, уже совсем другая история…